– А ещё скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь Вы мне, будто чистая лебедь, будто плывёте себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь… Только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.

Красноармеец Сухов («Белое солнце пустыни»). 

Революционеры не пьют виски

Октябрь 2014 г. Мы, трое горных туристов из Москвы, прилетаем в столицу Йемена город Сана. Сразу за линией пограничного контроля нас встречают вооружённые автоматами Калашникова люди в экзотических нарядах, очень похожие на басмачей из фильма «Белое солнце пустыни». Начинаю чувствовать себя красноармейцем Суховым на съёмках римейка культового фильма. А мой спутник Михаил вполне сойдёт за повзрослевшего Петруху. Разлюбезная Катерина Матвеевна – это моя жена Ирина, которая теперь не ждёт дома, в России, а стоит рядом. И ещё: басмачи захватили не баркас, а аэропорт, но римейк и не должен совпадать с оригиналом.

Главная мечеть столицы

Хмурый «басмач» что-то требует у меня на арабском. По-арабски я знаю только «ля тактулюна нахну рус» («не убивайте, мы – русские»), но не уверен, что время этой фразы уже пришло.

Мужик отбирает наши документы и начинает досмотр багажа. Поиски были не напрасны – он торжественно демонстрирует своему комиссару и не скрываемую нами бутылку виски Black Label, купленную в дьюти­-фри при пересадке в столице Иордании по просьбе руководителя принимающей нас фирмы. Причём продавец спросил меня, куда мы летим, и подтвердил, что иностранцы могут ввозить в Йемен по две бутылки спиртного на человека. У нас же – одна на троих. Видимо, новость о полном запрете спиртного в Йемене новой революционной властью до Иордании ещё не дошла.

Оказывается, накануне нашего прилёта хуситы – оппозиционная шиитская группировка – взяла под свой контроль международный аэропорт. Здесь не осталось ни одного военного, ни одного полицейского в форме, только революционные басмачи, совершенно не говорящие по­-английски.

Пулевое отверстие в окне нашего номера

Молодой комиссар с горящим взором явно собирался исправить наш несовершенный мир и решил начать с меня. Он произнёс гневную лекцию о вреде алкоголя. На моих глазах бутылку виски открыли и вылили в урну. Запах Black Label разлился в воздухе, мне стало очень жалко виски и потраченных $35, но я подумал, что красноармеец Сухов с честью выходил и из более сложных ситуаций и ни один мускул на моём лице не дрогнул.

Затем после недолгих разбирательств «таможня дала добро» и нас всё же выпустили в город, где нас ждал представитель принимающей фирмы, которого в соответствии с жанром римейка звали, конечно же, Абдулла.

Ночная Сана производит очень странное впечатление. Ни одного работающего магазина. Ни одного солдата, ни одного полицейского, зато масса непонятных людей, которые, размахивая автоматами Калашникова, периодически останавливают нашу машину.

У Абдуллы какая-­то бумага от революционных властей, нас пропускают, но всё равно от взглядов проверяющих становится не по себе. Все грязные, запылённые и с каким-то отстранённым взглядом. У всех оттопырена щека, все под кайфом от непрерывного пережёвывания местного легкого наркотика – ката.

Ночная Сана

Приезжаем в гостиницу, почему-­то не ту, которую бронировали по Интернету. «Та гостиница закрылась на ремонт», – объясняет Абдулла. «Интересно, с помощью каких видов оружия он проводился», – подумал я, но спорить не стал.

В огромной восьми­этажной гостинице в центре города мы – единственные постояльцы. Ирина подходит к окну в номере, чтобы полюбоваться панорамой ночной столицы, и видит в стекле пулевое отверстие.

– Стреляли, – глубокомысленно замечает Ирина и на всякий случай тщательно задёргивает занавески.

Как-­то тревожно. Оптимизма не добавляет и треск автоматных очередей за окнами. Может, всё же стоило плюнуть на деньги, потраченные на билеты, и отложить поездку?

…Желание подняться на высшую точку Йемена и всего Аравийского полуострова гору Джабаль Наби Шуаиб (3660 м) возникло давно. Никаких сведений о восхождениях на неё мы не нашли, но, изучив советские генштабовские карты, скачанные в Интернете, обнаружили дорогу, которая совсем немного не доходила до вершины. Проблемы были не в технических сложностях восхождения, в другом. Во-первых, почти на вершине военные поставили радар, контролирующий воздушное пространство Йемена. Соответственно, требовалось разрешение от военных.

Во-вторых, сама ситуация в Йемене была далека от идеальной. В стране уже три года идёт гражданская война и ситуация остаётся крайне нестабильной. В войне участвует несколько сил, контролирующих разные районы страны и периодически устраивающих разборки между собой. Это армия и президент, опирающиеся на поддержку Саудовской Аравии. Это хуситы – движение, возникшее среди шиитов, второй по численности группы населения страны. Негласную поддержку им оказывает Иран. Это боевики «Аль-­Каиды», выдавленные в Йемен из Саудовской Аравии.

Революционные призывы на стенах Саны

К этим силам нужно добавить сепаратистов Юга страны, которые хотят опять жить отдельно от беспокойного Севера и многочисленные отряды ополченцев, каждый из которых, как правило, контролирует только свою деревню.

В хитросплетениях местной политики разбираться не хотелось. И так понятно, что у всех своя правда. Как говорил в культовом фильме Абдулла: «…но кто на этой земле знает, что есть добро и зло?».

Третьей проблемой были некоторые национальные особенности. Прежде всего то, что в Йемене любят похищать туристов. В этом году уже было 8 случаев похищений, это очень много, учитывая, что туристов в Йемене практически нет.

Последнего туриста, финна, похитили днём прямо из кафе в центре Саны, так что безопасных мест тут не много. Правда, обращаются с похищенными хорошо, безумных требований – типа выкупа в миллион евро – не выдвигают. Обычно похищают для решения своих проб­лем с правительством. Политические группировки – чтобы освободить своих соратников по борьбе. Бывает, и по совсем прозаичной причине – скажем, вернуть туриста в ответ на обещание выкопать в деревне колодец. Правительство, как правило, идёт навстречу, и туристов освобождают. Но сидеть несколько месяцев в плену – в любом случае удовольствие сомнительное.

Конечно, правительству эта ситуация не нравится. Поэтому визу в посольстве в Москве получить просто нельзя. Единственный путь – найти местное турагентство, которое сделает для вас визу в Йемене и пришлёт вам её по электронной почте. Впоследствии это агентство будет отвечать за вас перед правительством. Соответственно и «пасти» вас оно будет постоянно, пытаясь одновременно выкачать из вас как можно больше денег.

И поэтому мы договорились с одной из йеменских фирм в Сане, которая не только прислала нам визы, но и клятвенно пообещала решить проблемы с военными для восхождения на высшую точку Аравийского полуострова.

Наш шофер

Купили билеты на все перелёты, а через два дня ситуация в Сане резко обострилась. Хусаиты подошли к городу и начали его захват. Я сразу написал принимающей фирме: «По сообщениям СМИ, в вашем городе идут уличные бои. Убито более 200 человек. Горит телецентр. Не работает международный аэропорт…»

Мне ответила девушка Беата: «Не верьте СМИ. У нас все спокойно. Была небольшая демонстрация и один день не работал аэропорт. Сейчас он работает. Приезжайте, мы вас ждём».

Шлю новое письмо: «МИД России призвал всех россиян в связи с обост­рившейся ситуацией срочно покинуть Йемен. Мы точно можем к вам ехать?»

«Никаких проблем нет, – отвечала Беата. – В городе всё спокойно. Приезжайте, мы с нетерпением вас ждём».

Шлю новое письмо: «Би­Би­Си только что передало о крупном теракте в Сане, в котором погибло более 40 человек. Совбез ООН собрался на экстренное заседание и осудил вспышку насилия в Йемене. Может, нам всё же лучше сдать билеты?»

«Ни в коем случае, – отвечала Беата. – Всё не так. У нас все спокойно. Приезжайте, сами увидите».

Конечно, СМИ часто сгущают ситуацию, и письмам непосредственно с места предстоящего путешествия веришь больше. Но сейчас, лёжа в отеле и прислушиваясь к звукам выстрелов за окном, хочется встретиться с Беатой и напрямую спросить, что она понимает под понятием «всё спокойно»?

Даже горы в Йемене часто напоминают неприступные крепости

Утром в гостиницу приехал хозяин турфирмы.

– А где же Беата? – спросил я.

– Беата – наш торговый агент. Она живёт в Европе. Зачем она вам? Мы и так сможем обсудить всю программу вашего восхождения.

Н­-да, действительно. Восток – дело тонкое…

Дорога в горы

Утром Сана выглядела не так сурово. О революционной ситуации напоминали только расписанные стены домов с агитационными призывами новых властей.

– Первая надпись – «Слава Аллаху», вторая – «Смерть США», третья –«Смерть Израилю», – перевёл нам Абдулла.

– А что означает четвертая запись?

Абдулла замялся и переводить не стал. Мы заподозрили что-то нехорошее, но настаивать на переводе не стали.

Йеменская деревня больше похожа не неприступный замок

В целом, все было нормально. Никто не стрелял, шли куда-­то мужчины, резвились дети, спешили по своим делам «гюльчатаи». За две недели путешествия по Йемену я женщин практически не видел. Нельзя же сказать, что видел женщину, если наблюдал чёрный балахон с узкой прорезью для глаз. При этом «чёрный балахон» приходил в большое негодование при одном виде фотоаппарата, что было уж совсем непонятно. В общем, даже такой требовательный к выполнению религиозных норм Иран на фоне Йемена выглядел обителью греха и разврата.

Грузим рюкзаки в машину и отправляемся в горы. Все перемещения по стране должны согласовываться с властями, так что даже просто поймать такси на улице и поехать в аэропорт невозможно. Но у нашего водителя такое согласование есть. Копии этого разрешения он раздаёт на всех многочисленных блокпостах.

– Почему нас так часто останавливают? – спрашиваю у Абдуллы.

– Во-первых, они смотрят наше разрешение и убеждаются, что вас не похитили, а везут вполне легально. Во-вторых, они смотрят, куда мы направляемся. Если в деревне по ходу маршрута идёт бой, нам скажут, и мы объедем проб­лемное место.

Приятно иметь русскоговорящего проводника. Не помню, когда такой у нас ещё был. Абдулла закончил Московский университет Дружбы народов имени Патриса Лумумбы в 2006 г. С тех пор он не говорил по-­русски и немного язык подзабыл. Некоторые слова (например, «говно» и «пидор») он произносил чётко и с московским акцентом, некоторые понять было совсем невозможно. Некоторые слова я понимал по отдельности, но не мог «въехать» в смысл получающихся фраз. Например, на мой вопрос: «Часто ли вас бомбят американские беспилотники?», – Абдулла ответил: «Да, часто, но с чувством глубокого уважения к суверенитету нашей страны…»

На горном серпантине

Едем по горному серпантину.

– А что это за скопление машин у шатра внизу?

– Это свадьба. На ней мужчины едят, поют и танцуют.

– А женщины?

– Их там нет. Они отмечают её более скромно и отдельно.

– А невеста?

– Невесты тоже на свадьбе нет. Она с женщинами. Зачем она тут? Жених её всё равно не видел, о браке договариваются родители. После свадьбы на неё посмотрит.

Водитель нашей машины, которого тоже звали Абдулла, выглядел очень колоритно – в национальной йемен­ской мужской юбке, с большим изогнутым кинжалом, заткнутым за пояс. Таким кинжалом вооружены практически все мужчины. Впрочем, холодное оружие и за оружие здесь не считается. Жаль, что эти взгляды не разделяет российская таможня.

Наша охрана

Оружие здесь любят. Йемен официально занимает 2­-е место в мире по числу единиц оружия на душу населения. По официальным данным, в Йемене 60 стволов огнестрельного оружия на 100 человек населения. Некоторые эксперты считают, что официальная статистика не всё оружие учитывает и Йемен находится на 1-­м месте. По их данным, на 22 миллиона йеменцев приходится 80 миллионов (!) стволов. То есть на каждого жителя, включая женщин и детей, почти по 4 пистолета или автомата. Купить любое оружие тут не проблема – от винтовок времён Первой мировой войны до современных систем залпового огня.

Стиль езды нашего водителя был весьма своеобразным.

– Извините, что я так медленно еду. Туман – объясняет он нам на ломанном английском.

– Что Вы, что Вы, мы совершенно не против, – хором отвечаем ему. Про себя я добавляю, что неплохо бы ему перестать жевать кат, так как водитель стал слишком возбуждённым.

Продавец ката

– Вы знаете, что жевать кат за рулем запрещено даже в весьма лояльной к местным наркотическим средствам Эфиопии? – не выдержав, заявляет Ирина.

– Да? Странно. В Йемене у нас таких проблем нет, – отвечает Абдулла.

Мы едем по крутому серпантину по узкой дороге на краю пропасти в полном тумане и при почти нулевой видимости. Во всяком случае, я в окно не вижу ничего, кроме клубящегося тумана. При этом водитель крутит баранку одной рукой и практически не смотрит на дорогу, так как в другой руке у него смартфон, на который он пытается снять сэлфи на фоне такой экзотичной для этих мест европейской женщины – побелевшей от ужаса Ирины.

Неудача

Уже в темноте добрались до небольшой деревушки Манакха, расположенной, как принято в этих местах из соображений безопасности, на вершине одной из гор хребта Хараз, отделяющего столицу страны от расположенного на побережье Красного моря порта Ходейда, и стали готовиться к походу.

Наш завтрак перед походом

На полу гостиной хозяин расстелил циновки и поставил миски с местными блюдами. В комнату вошли ещё какие-то мужчины и сложили в угол оружие, необходимое для завтрашнего трека – винтовку с оптическим прицелом, пистолет, автомат Калашникова и бинокль.

Утором мы позавтракали и, вежливо отказавшись от предложенного нам ката, немного подъехали до небольшой деревушки Аль-­Хутаиб, откуда и вышли на маршрут.

В горах везде хорошо. В йеменских – не исключение. Свежо, не жарко и очень чисто. Все же антисанитария деревень и городов очень утомляет, хотя к ней и быст­ро привыкаешь.

По козьим тропам пересекаем отроги йеменских гор, изучая попадающиеся на пути деревни. Они выглядят очень колоритно. Прямо не деревни, а неприступные средневековые замки, стоящие, как правило, на краю пропасти.

Поднявшись к деревне Саафа, перевалили через очередной отрог и по травянистым полкам и гладким, но не крутым скальным плитам спустились к деревне эль­-Хаджара. Встреченный мужчина так обрадовался появлению столь редких тут туристов, что притащил небольшой стол, на котором разложил какую-­то ерунду, а затем нёс его за нами на голове и предлагал свой товар на привалах.

На окраине той же деревни встретили девочку. Совсем белую, не отличишь от жительниц России. Многие районы Йемена входили в состав Османской империи, сюда привозили невольников из самых разных стран, так что не удивлюсь, если у девочки славянские корни. Девочка робко пыталась продать нам свои куклы – этакие варианты йеменских барби, только в чёрных балахонах и с закрытым лицом.

Наша команда — Абдулла, Абдулла, Михаил и Ирина. Щеки у йеменцев оттопырены из-за ката.

Погода была отличная, дорога приятная, наши проводники были заботливы и предупредительны – таскали для нас горох с деревенских огородов, показывали диковинные растения и даже давали пострелять из «калашникова». В целом поход удался, а вот с восхождением возникла проблема.

Многое изменилось в районе горы Джабаль Наби Шуаиб. Появилась и новая грунтовая дорога, ведущая прямо на вершину. По ней мы и отправились наверх. Мы были на высоте 3516 м, то есть на высоте, уже превышающую высоту выс­шей точки Аравийского полуострова, указанную на советских генштабовских картах (3492 м), когда нас остановили очередные вооружённые люди. Они отказались пропустить нас на вершину, где уже виднелись здания радиолокационной станции. Имеющееся у нас разрешение на восхождение их совершенно не впечатлило. А до вершины оставалось не более 100 м по высоте.

Сильно раздосадованные, мы вернулись в Сану. Войдя в Интернет, выяснили, что накануне хуситы покинули столицу Йемена и сделали бросок на юг. Мировые СМИ обсуждали захват ими порта Ходейда и возможную блокировку Баб эль мандебского пролива, парализующую мировые поставки нефти. Стал понятен отказ пустить нас на вершину в такой сложной обстановке. По нам прокатилась линия фронта, но мы этого даже не заметили…

До вершины было так близко…

Как всегда, некоторые технические подробности, полезные для подготовки путешествия. Перелёт Москва – Амман – Сана иорданскими авиалиниями обошёлся нам в 23 тыс. р. на человека (туда и обратно). Гостиница в Сане – $35 за номер на двоих в сутки. Местную валюту можно покупать и продавать (курс продажи незначительно отличался от курса покупки) прямо в аэропорту, за $1 дают 215 йеменских рупий. Цены в местных столовых очень божеские, но, попробовав пообедать там один раз, перешли на самостоятельную готовку. Везде антисанитария. Проверьте перед поездкой свой загранпаспорт: с израильской визой в паспорте в Йемен не пустят.

Гора Джабаль Наби Шуаиб представляет большой интерес для коллекционеров, собирающих восхождения на выс­шие точки Азии. Но спортивного интереса она, как выяснилось, не представляет. Думаю, что при стабилизации политического положения в стране подъём на неё станет возможным, если удастся получить разрешение от военных.

Николай Носов

Фото автора

Другие материалы о походе -

На улицах Саны (фото)

Дети Йемена (фото)

Вернулись из Йемена