Сомалиленд: затерянная территория в Африке

Сомалиленд: затерянная территория в Африке

Автор admin, Январь 27th, 2013

Там отсутствуют божественные природные красоты, а из творений рукотворных – лишь малоизвестные наскальные надписи… Кругом печальные последствия долгой гражданской войны — грязь, руины, разруха. Многие жители видели человека с белой кожей лишь в журналах да на экране телевизора… В общем-то, как таковой там нет даже истории или, вернее сказать, она только-только начинается… Но не смотря ни на что, меня влекло в загадочную страну, название которой начинается с грозного для нашего слуха «Сомали», а заканчивается наивно-сказочным «ленд». Сомалиленд. Ударение, на втором слоге, между прочим (-:

Сомалиленд – страна по всем признакам независимая. Со своей политической структурой, государственной символикой, правительством, армией, деньгами… Не хватает главного — международного признания. Так что пока на всех картах мира территория Сомалиленда находятся в границах пиратского Сомали, и это, конечно, не может не огорчать жителей и отпугивает путешественников.

На картах мира Сомалиленда нет — есть пиратское Сомали

Всего за 15 минут в официальном представительстве Сомалиленда в Аддис-Абебе я получаю штамп с разрешением на въезд в самопровозглашенную африканскую страну. Найти консульство несложно – оно находится недалеко от аэропорта, в посольском квартале Аддис-Абебы. По пути даже есть несколько указателей. Для меня особенно важным было то, что в христианской Эфиопии сотрудники непризнанного мусульманского государства в священную вроде бы пятницу не отдыхают, а визы не покладая рук штампуют. Ведь в другие дни времени на посещение представительства в моем плотном графике не было. Для визы при себе надо иметь пару фото, 40 долларов и паспорт. Заполняешь бланк с вопросами, которые своей простотой и наивностью напоминают те, что были в тетрадках-анкетах школьных подружек, отдаешь документы с деньгами дружелюбной сомалийке и ожидаешь на потрепанном мягком диванчике. В моей визе значится номер 837. Интересно, это за весь период существования государства – то есть с 1991 года? Или только за 2012? Даже если нумерация ежегодно обнуляется, а визы также выдают в США, Франции и Великобритании, цифра-то все равно катастрофически маленькая! (-:

Сомалиленд. Намаз

В моих сомалилендских планах значатся всего три пункта – Харгейса, Бербера и местечко Лас Гиил, которое хранит наскальные рисунки наших далеких предков. Чтобы сэкономить время, я добираюсь в Сомалиленд по воздуху, а возвращаться планирую сухопутным путем. Еще пару лет назад в столице государства, Харгейсе, действовал аэропорт. Сегодня взлетка ремонтируется, и самолеты приземляются на бывшем военном аэродроме в прибрежной Бербере. Это километров 150 от столицы.

Неужели я наконец-то увижу море? Самолетик плавно спускается, оставляя позади хмурые лысые горы и печально-серые пески пустыни. Впереди — знакомая ярко-синяя полоска (-: Первое открытие при приземлении – сотовый роуминг в непризнанном государстве, конечно же, отсутствует, но в здании аэропорта уверенно ловится wifi. Заплатив въездной сбор и получив от пограничника вместе с паспортом дружелюбное «Welcome to Somaliland», я беру такси и еду в город. По обочине и дороге бесхозно разгуливают верблюды. Кто группами, кто парочками, а кто и по одиночке.

Бербера. Аденский залив

Отель в Бербере нахожу не сразу – сегодня четверг, видимо, многие сомалийцы поехали в мусульманский weekend к побережью. Сам город — рыбацко-портовый. В поисках улова рыбаки ежедневно расставляют свои сети в водах Аденского залива. А дальше по морским просторам плетутся витиеватые узоры товарно-денежного обмена непризнанной страны, близлежащей Эфиопии и государств Персидского залива. Для россиян Бербера примечательна еще и полуразрушенным кварталом Москва, где во времена советского присутствия жили семьи командированных в регион военных, а также остатками старой, советской же, военной базы. Теперь здесь пункт для размещения сомалилендских солдат.

Бербера. Район Москва. Здесь жили семьи советских военных

На ужин в единственном ресторанчике с видом на гавань, в которой как немой укор-напоминание о войне стоят ржавые и перекошенные суда, можно отведать излишне перченого, но свежего тунца. Местные жители проводят день за днем сидя на улице, наблюдая из многочисленных забегаловок за статичной картинкой окружающей действительности. Кислый запах блинов-лепешек — их, прежде чем отправить в рот, щедро обмакивают в пресном, похожем на оливковое, масле. Самолично разрисованные владельцами киоски, где продается чат. Снующие туда-сюда тачки с торчащими во все стороны пучками этого популярного здесь наркотика – единственного, в общем-то, развлечения. Разрушенные дома. Пыль на дорогах.

На улицах Берберы

Спрятанный за замком в серванте телевизор, который включают по вечерам и смотрят всем двором. Ржавые спутниковые тарелки. Укутанные в платки и длинные платья-балахоны женщины. Белозубые мужские улыбки на черных лицах.

Прокручивая сейчас эти воспоминания, я понимаю, что своим появлением, безусловно, нарушила их незамысловатый, но устоявшийся мир. Белокожая девица без сопровождения! Разгуливающая одна темной ночью по Бербере. Водички, видите ли попить захотела и денег поменять! Да, это безопасный, контролируемый правительством город, где на каждом шагу военные, и специальных разрешений на перемещения не требуется. Но авось что случится и девица найдет-таки себе приключений на задницу? Ясно, что под действием такого железного аргумента, благая весть о единственной белокожей иностранке, праздно шатающейся по улицам после захода солнца, донеслась до полиции в считанные минуты. А в связи с тем, что блюсти мою безопасность стало вопросом чести каждого праведного сомалилендца, для профилактической беседы за мной в отель ввалилось без малого пол города. Номер был крошечный, поэтому большинству незваных гостей пришлось сгруппироваться в коридоре в безуспешных попытках разглядеть иностранку через голову соседа.

Инфляция

С трудом вытолкав любопытных, я даю клятвенные заверения полицейскому и главе миграционного офиса, что не буду выходить за пределы отеля до рассвета, после чего демонстративно дислоцируюсь у всех на виду в патио отеля. Окружающий персонал и гости делают вид, что смотрят телевизор, но краем глаза, естественно, приглядывают за мной. А я коротаю часы своеобразного домашнего ареста в интернете. Да, в отеле ловится wifi и из затерянного уголка планеты, в котором я нахожусь, можно подавать сигналы привычному европейскому миру.

Уличные торговцы

Ура! Утром под пристальным присмотром окружающих, выбранный методом тыка отельный счастливец снимает железную цепочку с ворот и я получаю-таки свою заслуженную свободу! Гуляю по Бербере, завтракаю кислыми блинчиками и сладким чаем. Пью растворимый кофе с сомалилендцем, который добродушно предлагает захватить меня с собой в Харгейсу, а по дороге, вот радость, завезти в Лас Гиил. Я знаю, что для иностранцев передвижение по трассе Бербера-Харгейса не требует наличия каких-либо разрешений. Загвоздка остается в Лас Гиил. Сегодня – пятница, выходной. Пермит на посещение места с уникальными наскальными рисунками выдается лишь в Харгейсе, в министерстве туризма, который, конечно же, закрыт. Но мой новый друг обещает, что прорвемся. Он оказался в Бербере по делам – занимался растаможкой, а теперь перегоном из порта в столицу приплывшей из Англии машины. Так что в спонтанной экскурсии по сомалилендским просторам меня будет сопровождать целый автомобильный эскорт.

Киоск по продаже самого популярного местного наркотика — ката

Покрутив по Бербере, посетив удаленный от города пляж и советский район, мы оказываемся у блок-поста на выезде. На дороге из Берберы в Харгейсу таких постов целых шесть. Паспорта у иностранцев проверяют не на каждом. Хотя кто ты и зачем здесь периодически спрашивают. В основном, из интереса, а не по инструкции. Путь в Харгейсу – часа 3-4, асфальт приличного качества только местами. Унылые пустынные пейзажи не впечатляют. Кое-где у дороги стоят убогие лачуги, иногда на трассе встречается подобие деревень. Знакомые верблюды, дикие кабанчики, вольные антилопы… Уже второй день, как я белых лиц вокруг себя не видела. Вообще! Останавливаемся на перекус в местной забегаловке. В меню только козлятина и тунец. Беру вареного козлика на пробу. И апельсиновый фреш. Порцию приносят огромную. Едят, в основном, ножом и руками – приходится вилку отдельно попросить. Приносят ложку. Еще раз убеждаюсь, что не умеют в Сомалиленде готовить – мясо жесткое. Так, только желудок набить. Чтобы расплатиться, надо идти к «кассе», где ответственное лицо виртуозно пересчитывает увесистую пачку врученных ему шиллингов, после чего выдает салфетку с зубочисткой.

Наскальные рисунки в Лас Гиил

Двигаемся дальше. Радио ловит то BBC на английском, то местные народные напевы. Подъезжаем к погранпосту у Лас Гиил. Сначала получаем, естественно, от ворот поворот – речь солдат ясна мне без перевода. Куда ты, белая женщина, мало того, что без пермита, так еще и в мусульманскую пятницу собралась? Однако в процессе длительных сомалилендских переговоров достигается, на мою радость, консенсус. Всего-то надо вернуться в соседнюю деревню, найти шефа местного правопорядка и обо всем договориться. А чтобы наши договоренности с вышестоящим руководством не видоизменились на пути обратно, в одну из машин подсаживается солдатик. В обозначенной деревне уже ждет джип с военным. Он, узнав, что я русская, произносит волшебные и понятные мне слова Москва-Ленинград, улыбается и делает телефонный звонок. Говорит мне по-английски: «Заплатишь на входе 25 долларов», и прощается. Мы триумфально возвращаемся к погранпосту. Шлагбаум торжественно поднимается! Ура! Скоро я увижу чудо!

Наскальные рисунки в Лас Гиил

Правда, ехать до чуда оказывается еще прилично. Сначала по хоть как-то асфальтированной дороге, потом – несколько километров по раздолбанным ухабам. Ни души вокруг. А я уже успела посчитать сопровождающих — с ветерком еду по пустыне с пятью сомалийцами на двух джипах.

Наконец-то мы упираемся в очередной шлагбаум. Рядом – домик с развешенными по стенам плакатами. История и описание необыкновенной находки. Обнаружили Лас Гиил французские археологи еще в 2002 году. Рассмотрели внимательно, оценили древность, что можно и нужно почистили. После чего заботу о находке передали надежной охране — сомалилендской армии. В близлежащих скалах — 20 углублений с росписями.

Священный бык

В основном, изображены огромные священные быки-коровы, небольшие человечки и соразмерные последним жирафы. Удивительно, что на некоторых рисунках угадываются даже силуэты собак. По подсчетам ряду изображений может быть 10 тысяч лет. Разве не чудо? Быстрей хочу покинуть дом-музей и уже вживую увидеть то, что до сих пор лицезрела лишь на картинках. Так что пора вверх, по камням, в сторону рукотворного волшебства. А сопровождает меня уже семь сомалийцев — к нашей компании добавились смотритель и солдат.

Наскальные рисунки в Лас Гиил

Мое посещение Лас Гиил — очередное доказательство того, что самые удивительные и аутентичные места нашего мира всегда даются непросто. Они отчаянно сопротивляются натиску цивилизации и, чтобы сохранить свою самобытность, создают изощренные препятствия. Сегодня я преодолела все сложности и получаю главный приз. Я вижу то, что до меня из нашего многомиллиардного мира от силы видело несколько сотен людей. Меня и рисунки не отделяет ограда с табличкой «stop here». Вокруг нет толп туристов с фотоаппаратами. Я даже могу прикоснуться к человечкам и коровам, нарисованным неизвестными художниками тысячи лет назад! Да, в пермите на посещение написано, что трогать рисунки нельзя, но я-то приехала без официального разрешения! Чувство восторга переполняет меня, эмоции фонтаном бьют в голове и просятся наружу. Жаль, что здесь кругом скользкие отвесные камни — я бы от радости с удовольствием попрыгала (-;

Сомалиленд. Харгейса.

На обратном пути у джипа лопается колесо. Как хорошо, что у меня две машины и столько сомалийцев! Правда, сомалийцы не совсем рукастые — подлатанный джип и 200 метров не проехал, как плохо прикрепленное колесо отвалилось. Солнце стремится за горизонт. Холодает. Вокруг — пустыня с дикими кабанчиками. Лас Гиил, чтобы еще больше запомниться, даже после посещения создает препятствия.

Из-за поломок мы попадаем в Харгейсу уже в темное время суток. По сравнению с Берберой Харгейса огромна. Очень длинный город. Мы едем по центральным освещенным улицам, на которых, правда, нет асфальта. Монумент с советским истребителем МиГом, шумный рынок, правительственные учреждения, даже световая электронная реклама! Гостиницы, разумеется, с wifi. И комнаты приличных размеров. И телевизор в номерах есть, и горячая вода! Я благодарю своих спутников за заботу и насыщенный день. Я довольна сегодняшними приключениями. Ведь это здорово, когда вселенная преподносит сюрпризы и посылает к тебе добрых людей.

На улицах Харгейсы

На следующий день я иду гулять по Харгейсе. Нахожу сувенирные лавки. Продавцы в них абсолютно не готовы к торгу. Первый раз с таким сталкиваюсь. Пью кофе — наконец-то непакетированный! Изучаю ассортимент местного рынка. Много специй, сладостей, фруктов. Однако, все привозное — финики из Саудовской Аравии, шафран — из Катара и Арабских Эмиратов. Знакомые лавки с травой чата — в Бербере их было на порядок больше. Излишне натуралистичные рисунки на стенах больниц. Ровные стопки сомалилендских шиллингов в железных шкафчиках-клетках. Это обменные пункты. Иногда попадаются менялы смелые — у них стопки денег лежат без дополнительной защиты. Самая распространенная купюра в Сомалиленде — 500 шиллингов. Доллар стоит 6500. Только подумать, 10 долларов — это 130 бумажек по 500! Уверена, что считать деньги здесь учат с пеленок. Иначе пропадешь во взрослом мире без навыка быстрого, но верного пересчитывания купюр!

Я нахожусь в самом центре круговорота жизни Харгейсы. Все вокруг белозубо улыбаются, когда я отвечаю на приветствия «алейкум салям». За мной неуклонно следуют взгляды, вопросы кто я и откуда. Мужчины не стесняясь уточняют семейное положение. Сомалийка, узнав что я уже была в Эфиопии, настойчиво хочет услышать, что в Сомалиленде, по моему мнению, лучше.

Третий день без белых лиц. Пора туда, где они худо-бедно обитают. Однако прежде хочу попробовать верблюда. «Eat! Camel!», — говорю я каждому встречному, пока не натыкаюсь на англоговорящего сомалийца, который провожает меня в нужную забегаловку. Верблюды варятся в огромных котлах вместе с кочанами капусты. Пробую. Жесткое мясо. Точно готовить не умеют (-; Расплачиваюсь, беру салфетку и зубочистку. Нет, одной зубочистки будет мало, надо еще!

Панорама города Харгейса

В гостинице забираю рюкзак, прошу объяснить как найти shared-taxi до эфиопской границы. Сначала веселю своим белым видом пассажиров автобуса. Потом, пока такси наполнятся, лицезрею то и дело мелькающие в дверном проеме любопытные лица. На автомате отвечаю на однообразные, уже знакомые мне вопросы. Когда вопросы надоедают, иду попить кофе в уличную забегаловку напротив. Покупаю завернутую в газетную бумагу самсу. Пью еще кофе. Заглядываю на рынок. Беру в обменнике на сувениры купюры в 50 и 100 шиллингов. Еще несколько раз пью кофе. И всего через пару-тройку часов заполнившееся такси увозит меня по сомалийским ухабам обратно в Эфиопию. По радио опять звучат местные мелодии. Одну я уже слышала вчера и даже могу подпеть припев. Я помню этот мотив даже сейчас. Стоит лишь закрыть глаза, отстраниться от цивилизованной действительности и в ушах снова зазвучит незамысловатое: «Ааааай, СомАлиленд…». Я не знаю ни арабского, ни сомалийского, но уверена, что в песни речь идет о красоте и силе Сомалиленда, о любви и уважении жителей к своей родине, о гордости за отечество. По-другому быть не может.

Анна Завьялова. Эфиопия. Январь 2013 Фото автора