Вкус человеческого мяса мой дед Борис Александрович Метлин узнал в Москве, когда в годы гражданской войны работал на скорой помощи. Санитар в морге часто угощал врачей котлетами. Немного сладковатые, но есть было можно. О происхождении мяса узнали только когда арестовали санитара – он его вырезал из привозимых трупов и продавал на рынке.
Выпуск 22-года. Медицинский факультет МГУ
Опыт работы на скорой помощи помог Борису при поступлении на Медицинский факультет МГУ. Жил в студенческом общежитии в здании на углу Большой Пироговской улицы и Садового кольца. Послереволюционные годы были голодные. Дедушка вспоминал, что по ночам студенты выходили на Садовое кольцо, ловили собак и ели.
Профессор Константин Пантелеймонович Диаконенко, фото 1928 г.
В те годы на медицинском факультете преподавал Константин Пантелеймонович Диаконенко, друг Михаила Булгакова, согласно семейным преданиям ставший прообразом профессора Преображенского из романа «Собачье сердце». Профессор жил в доме на углу Проточного переулка и Новинского бульвара, там же принимал больных. Однажды к нему на санях, запряженных верблюдом, приехал в гости знаменитый дрессировщик Владимир Дуров, еще до революции открывший в своем доме театр зверей. Никогда не видевшая такое животное старушка запричитала на улице: «О Господи! До чего проклятые большевики лошадь изуродовали – признать никак нельзя».
Окончившего университет врача направили в Среднюю Азию на войну с басмачами. Дед вспоминал, как услышал свист и улюлюканье приближающейся к кишлаку банды басмачей. Охраны не было, в случае взятия аула вырезали бы всех иноверцев. Единственное оружие – череп, нарисованный на простыне, которую как флаг подняли на палке над медпунктом. Увидев, что аул в очаге заражения басмачи развернулись и ускакали.
Сводный отряд по борьбе с басмачеством. Туркестан. 1921-24 г
Следующая поездка – в Курскую область на вспышку холеры. Зараженную область огородили кордонами, через которые не впускали и не выпускали. Борис был единственным врачом – остальные успели разбежаться. Помогала одна медсестра – которая не только ухаживала за больными, но и готовила еду. Антибиотиков тогда не было, смертность большая. Дед лично прыгал в свежевырытые могилы – проверял глубину ямы, которая должна была быть не менее двух метров. Два алкаша закапывали трупы – дед расплачивался с ними спиртом, который подвозили к кордону и оставляли на нейтральной территории. Там же оставляли продукты, лекарства и хлорку.
Борис Метлин
Больные лежали на соломе в сарае. Когда эпидемия закончилась — сарай обработали хлоркой и закрыли на замок. Потом медсестра решила использовать его как помещение для птицы и скота. Питаться в медпункте стали лучше, но чиновники подняли шум по поводу незаконной фермы. Дед решил не дожидаться разбирательства – подал заявление об уходе. Сильно упрашивали остаться – место по-прежнему считалось нехорошим – другого врача было найти проблематично. Но он обиделся – весь себя отдал работе, а вместо благодарности получил проблемы из-за двух куриц и поросёнка. Собрался и уехал в Москву к брату Глебу. Глеб дал ему свои брюки – даже на них врач за эпидемию не заработал – как был в одних заплатанных штанах, так и остался.
В Москве женился на медсестре – Надежде Павловне Метлиной. В 1929 году у них родилась дочь Нина. Молодые жили в квартире в доме 4Б на Малом Могильцевском переулке. Парадоксы судьбы – через тридцать лет дочь Римма, не догадываясь о соседстве с первой женой отца, будет жить в соседнем доме 4А.
Семейная жизнь с Надеждой не задалась. Борис уехал на Северный Кавказ, где была острая нехватка врачей. Стал работать на скорой помощи в Гудермесе, где женился на другой медсестре – моей будущей бабушке Ксении Феофановне Демьянок. Первый ребёнок Игорь умер в младенческом возрасте. В 1933 году родилась дочь Ия.
Холерный барак в Курской губернии
Семья жила на окраине Гудермеса, снимая комнату в частном доме. Однажды дед пришёл домой и сел обедать. Ия играла на виду в песке у крыльца и вдруг неожиданно пропала. Борис выскочил во двор – девочки нет. Прохожая сказала что видела, как мужчина в бурке понёс в горы светловолосого ребёнка. Отец бросился бежать за похитителем босиком. Сбив в кровь ноги, дед догнал тяжелогруженого преступника. Тот остановился и закричал – «Всё, теперь ребёнок мой. Не отдам». Посадил Ию на землю и выхватил кинжал.
Силы были неравны, у Бориса не было никакого оружия. Но чеченец неожиданно узнал соперника и вопросительно сказал: «Доктор? Забирай скорее ребёнка и уходи. Иначе прирежу».
Спас случай. Как-то Бориса вызвали в аул к женщине, которая не могла разродиться. Дорог не было, захватив медицинскую сумку — поехал на лошади. Хотел осмотреть больную, но муж закричал – «Нельзя! Зарежу!». Борис позвал за отцом роженицы. Пришли отец и брат. Объяснил, что без медицинской помощи женщина протянет недолго – истечёт кровью. Предложил отогнать жителей и запереть мужа в хлеву – иначе работать не будет.
Вайнахские башни в Чечне
Успешно помог – родился мальчик. Борис стал лучшим другом, его неделю не отпускали – пили и гуляли на радостях, что все обошлось. Это был уже десятый ребёнок в семье, но мужу было мало. Он решил еще украсть русскую девочку, чтобы разбавить кровь.
… Первым же поездом освобожденную Ию с матерью отправили к дедушке в Ставрополь. А отец подал заявление об увольнении. Специалистов не хватало, отпускать не хотели. В конце концов, Борису удалось перевестись в Камышин, куда и забрал семью. В Камышине родились еще две дочери – Римма и Светлана.
Другие материалы по теме:
Рубрики: 
