Дире-Дауа – железнодорожная столица Эфиопии

Дире-Дауа – железнодорожная столица Эфиопии

Автор admin, Февраль 2nd, 2013

Дире-Дауа очень выросла за те три года, пока я ее не видел, особенно ее европейская часть. Я помню- время, когда в ней было всего две улицы, теперь их с десяток. Есть сады с цветниками, просторные кафе. Есть даже французский консул

Николай Гумилев «Африканский дневник»

На середине улицы, ведущей к автостанции, в грязной луже лежала огромная свинья. Мы удивились не меньше, чем увидев какое-нибудь экзотичное животное. Ведь это первая свинья, которую мы здесь видим за два похода в Эфиопию! И где, на мусульманском востоке страны!

Железная дорога так и не дождалась современных поездов

В общем, эта встреча вполне тянула на важное историческое событие. Павел решительно пересек проезжую часть и начал снимать свинью на мобильный телефон.

Вот тут-то все и началось. Совершенно спокойные до этого момента туземцы, стоявшие около дома напротив, неожиданно пришли в страшное возбуждение, начали громко кричать, размахивать руками и угрожать физической расправой.

Свинья. Фото Павла Кирикова

- Они хотят, чтобы ты им заплатил, — пояснил я ничего не понимающему Павлу.

- Но я их не фотографировал. Я только сделал снимок свиньи!

- Но это свинья хозяина этого дома. Его собственность. Он делал вложения в ее рост, «раскручивал» ее как местную достопримечательность и теперь хочет получить дивиденды со своих инвестиций. Пора сматываться, а то вызовут полицию, отправят в суд. Много ли у тебя будет шансов? Вспомни, что писал о суде в Дире-Дауа Николай Гумилев -

На улице Дир-Дауа. Европейская часть города.

Судиться в Абиссинии — очень трудная вещь. Обыкновенно выигрывает тот, кто заранее сделает лучший подарок судье, а как узнать, сколько дал противник? Дать же слишком много тоже невыгодно. Тем не менее абиссинцы очень любят судиться, и почти каждая ссора кончается традиционным приглашением во имя Менелика (ба Менелик) явиться в суд.

Нам такое развлечение не нужно. Мы прибыли в этот город, основанный в связи с постройкой Эфиопско-Джибутийской железной дороги и ставший теперь крупным транспортным центром, чтобы найти здесь места, связанные с именем русского поэта. А потом оправиться дальше в Харар (Харэр), по пути его абиссинской экспедиции, проведенной здесь сто лет назад.

Памятник паровозу на привокзальной площади

Весь город разделяется на две части руслом высохшей реки, которая наполняется лишь во время дождя: европейскую ближе к вокзалу и туземную, т. е. просто беспорядочное нагромождение хижин, загородок для скота и редких лавок. В европейской части живут французы и греки. Французы — господа положения: они или служат на железной дороге, где получают хорошее жалование, или содержат лучшие отели и ведут крупную торговлю.

По поводу разделения современного Дире-Дауа на европейскую и туземную часть ничего сказать не могу. Да, дома в районе вокзала лучше. И выглядят как-то по-европейски. Но вот европейцев в городе мы не видели. Местных, похоже, не осталось, а туристам Дире-Дауа не интересен, они используют только местный аэропорт, чтобы потом отправиться в Харар.

Железнодорожный вокзал

Но мы идем по следам Николая Гумилева. Так что, главная цель наших поисков – железнодорожный вокзал, куда поэт прибыл из Джибути. От помощи местных хелперов мы отказались – найдем путь по спутниковому навигатору. И заодно город лучше осмотрим.

Железнодорожный вокзал разительно отличается от своего джибутийского собрата. Да, видно, что он не работает, но и нет следов разрухи. Местные власти поступили очень разумно – они решили сделать из вокзала музей. Он еще не открыт, но уже сейчас можно осмотреть здание, паровозы и пассажирские вагоны.

Николай Гумилев ехал в купе второго класса

Проезд во втором классе, где обыкновенно ездят все европейцы, третий класс предназначен исключительно для туземцев, а в первом, который вдвое дороже и нисколько не лучше второго, обыкновенно ездят только члены дипломатических миссий и немногие немецкие снобы, стоил 62 франка с человека, несколько дорого за десять часов пути, но таковы все колониальные железные дороги.

На станции сохранились пассажирские вагоны всех времен работы железной дороги. Купе вагона первого класса – больше похоже на наше СВ. Отдельное купе на двух человек с раскладывающейся кроватью. И даже свой санузел. Второй класс — наше обычное купе. А вот третий — больше похож на вагон электрички. До Дире-Дауа из Джибути ехать не менее десяти часов, все время сидеть на деревянных скамьях не очень удобно. А в третьем классе придется сидеть. Поэт ехал во втором классе и, судя по дневнику, это его совсем не напрягло.

В купе первого класса

В Харар экспедиция отправилась на мулах. Мы же используем более современный транспорт – маршрутное такси. На автостанции шум и гвалт. Зазывалы выкрикивают пункт назначения машины, а потом трамбуют в нее пассажиров и крепят на крышу их багаж. В маршрутку, рассчитанную на 11 человек, запихнули 22! И это с вещами! Полный контакт с местным населением. И так ехать полтора часа. Хорошо, что мы пропустили одну маршрутку и смогли занять в следующей последний ряд. Ирина даже могла дышать свежим воздухом через окно. И любоваться ущельем, по которому сто лет назад ехал караван Николая Гумилева.

На пероне вокзала

По дороге ехали десятки абиссинцев, проходили данакили, галласские женщины с отвислой голой грудью несли в город вязанки дров и травы. Длинные цепи верблюдов, связанных между собой за морды и хвосты, словно нанизанные на нитку забавные четки, проходя, пугали наших мулов.

Дорога напоминала рай на хороших русских лубках: неестественно зеленая трава, слишком раскидистые ветви деревьев, большие разноцветные птицы и стада коз по откосам гор. Воздух мягкий, прозрачный и словно пронизанный крупинками золота. Сильный и сладкий запах цветов. И только странно дисгармонируют со всем окружающим черные люди, словно грешники, гуляющие в раю, по какой-нибудь еще не созданной легенде.

Так, вспоминая дневник Николая Гумилева и сравнивая его описания с пейзажем за окном, мы прибыли в Харар.