Владимир Демьянок. Годы в плену и побег

Владимир Демьянок. Годы в плену и побег

Автор admin, Ноябрь 4th, 2021

Поезд с оставшимися в живых после офлагеря 68 советскими военнопленными прибыл в Западную Германию. Пленных выгрузили из вагона и на грузовиках привезли на сахарную фабрику на окраине деревни в окрестностях Ганновера. Одежда велели снять и бросить в костер, после бани выдали новую одежду – старое латаное белье.

Завод и шахта

Брата моей бабушки Владимира, будущего польского поэта Станислава Мисаковского поставили на самую тяжелую работу – с прессом по отжиму свекольной массы. Пленные работали в две смены, по двенадцать часов без выходных. Работа в горячем цеху была настолько изнурительной, что заключенные с трудом добирались до постели. Никого не интересовали их имена и профессии – для немцев они были безликой массой рабов.

По окончании сезонных работ пленных перебросили на работу в шахту. Селитру добывали с глубины более семисот метров, вниз спускались на лифте. От главной шахты в стороны расходились многокилометровые коридоры.

По подземной железной дороге возили селитру, которую кирками и динамитом добывали заключенные. Пленные дробили молотками куски породы, грузили в вагонетки и толкали их к месту формирования поезда. Работали в три смены по восемь часов без перерывов. В одних трусах, так как было очень жарко — пот ручьями стекал по спине. Едкая пыль висела в воздухе как туман, разъедала незащищенные ничем легкие и кожу – пленники ходили все в язвах и струпьях как прокаженные.

Совсем тяжело стало зимой. Морозы по российским меркам небольшие – минус десять, но убийственным был перепад температур после выхода на поверхность из горячей шахты. У Владимира от ревматизма распухло правое колено, и он ходил с трудом. Однажды в феврале 1942 года в шахте пропал свет и выключилась вентиляция. Фонарик был только у прораба, который собрал свою группу и велел идти за ним. Владимир быстро идти не мог, отстал и заблудился в темноте.

Ганновер на карте Германии

Без притока свежего воздуха он стал задыхаться, но все же полз, пытаясь найти выход в абсолютной темноте. Немцы, когда не сошлись цифры спустившихся и поднявшихся на поверхность, нашли его уже совсем недалеко от выхода.

Все поняли, увидев его распухшее колено. Утром за Володей пришли два конвоира и вывели во двор. Узники с ним попрощались, ситуация однозначная – расстреляют, так как больные никому не нужны. Владимира посадили в грузовик и повезли в поле. Несмотря на больное колено, пленник собирался бежать – лучше получить пулю на бегу, чем стоять в ожидании казни. Но тут ему дали бутерброд, который он в своих мемуарах описал как самый вкусный в жизни. Владимир понял, что в этот день его убивать не будут.

Действительно, на сахарном заводе появилась потребность в очистке от краски железных труб, а такую работу мог выполнять и человек с ревматизмом. После пережитого шока Владимиру работа показалась райской. Тем более, что немецкий прораб не подгонял, справедливо опасаясь, что по окончании ремонта сам станет не нужным и отправится на фронт. Так в итоге и произошло, а в мае 1942 года немного ожившего на простой работе Владимира перевели в лагерь для военнопленных в Шпринге.

Лагерь в Шпринге

Шпринге – небольшой немецкий городок в трех километрах юго-западней от Ганновера. На краю города железная дорога, по другую сторону от которой немцы построили лагерь на 200 военнопленных, которых использовали для ремонта постоянно разбиваемых авиацией союзников железнодорожных путей.

Заключенные засыпали воронки, ремонтировали валы, укладывали шпалы, рельсы. Часто не хватало каменной крошки. Для ее производства Владимир разбивал молотком каменные глыбы.

Работа была тяжелой, изнурительной и продолжалась до конца ремонта
и запуска железной дороги. Ночью работали с фонариками. Основные работы
выполняли немцы, они же указывали, что делать пленным, к которым относились как к рабам – с поводом и без повода били кулаками и прикладами. На место умерших присылали новых несчастных.

В бараке Владимира были двухъярусные кровати, установленные в два ряда, попарно. С работы многие возвращались в мокром от пота белье, которое не на что было менять. И это при общей скученности – в бараке разместили сорок человек. Ночью здесь царила вонь и невероятная духота.

В лагере действовала военная дисциплина, каждый барак имел начальника — немецкого унтер-офицера вермахта и старосту из числа заключенных. Ежедневно проходили поверки. Пленных ставили перед бараком в строю и подсчитывали. Староста докладывал унтер-офицеру, а тот – коменданту лагеря. Во время утреннего построения больных посылали чистить картошку, рубить брюкву, на уборку бараков и дворов, остальных – на работы на железную дорогу. Перед сном вечерняя поверка – все ли вернулись, кто травмирован, кто болен и кто мертв.

Владимиру выдали старое солдатское белье, на котором краской были написаны буквы «S. U.», чтобы все видели, что это советский военнопленный.

Зимой вернулся ревматизм – колено опять распухло, ходить стало трудно. Положение становилось безвыходным, появились мысли о самоубийстве или побеге, что в тех условиях было одним и тем же. Членовредительство не рассматривалось – двое пленников специально отрезали друг — другу пальцы, чтобы уклониться от тяжелой работы – за это их расстреляли.

Город Шпринге, где находился лагерь военнопленных

К счастью к руководить бараком назначили нового начальника – никого не бившего и значительно отличавшегося от других уравновешенного сорокалетнего немца. Долго он не продержался – через несколько дней его отправили на Восточный фронт, но немец успел буквально спасти Владимира – перевел на работу по ремонту одежды. До этого Владимир никогда не шил, но разобрался, а впоследствии с помощью словаря смог перевести инструкцию к швейной машинке и твердо закрепился на новой, физически легкой работе.

Со временем здоровье улучшилось, помогало и дополнительное питание, которое заключенные воровали из разбитых авиацией вагонов, а Володя прятал под полом в швейной мастерской. Одновременно с помощью словаря Владимир учил немецкий язык, что чуть не обернулось трагедией – он случайно ответил на вопрос коменданта, заданный по-немецки. Для немцев это было шоком, они считали, что никто в лагере не знает немецкий и не может понимать их разговоров. Володю обвинили в шпионаже, он с трудом смог убедить, что выучил немецкий совсем недавно по словарю, якобы оставленному одним из бывших узников. Зато потом стали использовать как переводчика.

На другой от лагеря стороне железной дороги стоял сарай богатого немца. Из окна мастерской Владимир видел, кто там работает. Через некоторое время смог познакомится с батрачившей на немца полькой Полиной, которая влюбилась в 29-летнего русского парня и даже перебрасывала ему камни, завернутые в свежие газеты.

Освобожденные американцами советские военнопленные

Приближался 1945 год, немцы отступали на всех фронтах. Союзная авиация усилила бомбежки. Однажды во время взрыва бомбы Владимира даже оглоушило и засыпало землей. Линия фронта становилась все ближе, и немцы решили эвакуировать лагерь. Колонну пленных в поношенном немецком обмундировании легко было принять за военные части. Американцы часто путали и уничтожали их, не зная, что это свои.

Ситуация была сложная, момент удобный и Владимир решил, что пора бежать. Он попросил Полину принести ему и его другу Павлу для побега гражданские вещи. Девушка согласилась, собрала корзинку и рассказала, как дойти в городе до ее дома.

Бежать решили до отбоя, но после вечерней поверки, когда народ еще передвигался по территории, и легче было скрыть свои намерения.

Пока все готовились ко сну, Володя с Павлом вышли из барака и, скользнув мимо стен, дошли до заднего двора, вытащили спрятанные вещи и поползли к проводам. Перерезав нижний провод, выбрались наружу и побежали вдоль путей.

Немцы подняли тревогу, раздались выстрелы, охранники пустились в погоню. Павел неожиданно повернул в сторону леса, но скрыться там не смог – его догнали и отправили в подвалы гестапо. Владимиру повезло больше, он спрятался в дымоходе в развалинах кирпичного завода на окраине города, где уже бывал с ремонтной бригадой.

На следующий день помылся куском мыла, предусмотрительно переданным девушкой, надел гражданскую одежду и смело вошел в город. На него с подозрением смотрела группа военных, но повезло – для проверки не остановила. Убедившись, что никто за ним не наблюдает – постучался в дом Полины, в котором через несколько месяцев смог дождаться прихода американских войск.

Другие материалы по теме: