Во время Великой отечественной войны в плен попали около пяти миллионов советских военнослужащих попали в плен. В Третьем рейхе погибло около 70 процентов наших пленных. Но и после окончания войны оставшихся в живых ждали тяжелые испытания. Продолжаю разбирать мемуары брата своей бабушки – Владимира Демьянока.
Путь в советскую зону
После взятия Шпринга американцами освобожденные советские военнопленные, теперь уже поставив свою охрану, продолжили жить в лагере. После капитуляции Германии к ним приехали советские офицеры, устроили митинг на котором сказали, что Родина ждет своих сыновей и что советские власти помогут с транспортом. Не все записались в списки на возвращение, но для Владимира вопрос выбора не стоял, и он с первой же партией отправился домой.
Транспорт не предоставили, пришлось бывшим военнопленным и угнанным на работу в Германию женщинам с трофейными вещами и консервами идти пешком. Через несколько дней тяжелого пути достигли советской зоны оккупации и разместились на железнодорожной станции в ожидании поезда.
Первая ночь у своих обернулась настоящим кошмаром. Вечером пришли солдаты и стали отбирать вещи, продукты и алкоголь. Потом, сильно напившись, принялись за женщин. Под предлогом проверки личности вызывали в какое-то помещение, где насиловали строем. Раздавались крики и призывы о помощи. Вооруженные часовые никого не пускали, а наиболее рьяных защитников арестовывали и под стражей показывали, как насилуют их женщин. Один человек покончил с собой, другого, который начал бросаться на охрану – подстрелили.
На протесты против беззакония солдаты отвечали: – Мы сражались, проливали кровь, а вы, мерзкие предатели трахались в это время. Вы выиграли за наш счет!
Когда все стихло, кто-то из бывших заключенных нашел капитана, привел на место ночлега и рассказал о случившемся. Капитан согласился, что преступники нарушили закон, моральные принципы и должны понести суровое наказание. Но кто конкретно это сделал – никто не знал, да и командование особо не интересовалось.
Бяла-Подляска
В подвале НКВД
На второй день пребывания на советской территории гражданских погрузили в вагон, а военных отправили на грузовиках в лагерь. Там выдали обмундирование и сказали, что они опять солдаты Красной армии. При этом оружие не дали, учений не проводили и даже не поинтересовались военной специализацией.
Изданный в 1939 году текст присяги РККА предварялся вступлением, где говорилось, что попадание в плен к врагу, независимо от обстоятельств, приравнивается к измене Родине, сами военнопленные подлежат расстрелу, а их семьи — репрессиям. Многие из тысяч военнопленных, вернувшихся на Родину после финской войны, были расстреляны, остальные, не получившие ранения, отправлены в лагеря. Однако в приказе Ставки Верховного Главнокомандования №240 к дезертирам относились лишь красноармейцы, , сдавшиеся врагу не исчерпав все средства к сопротивлению. Так что Владимир считал, что ни в чем не виноват.
Тем не менее, через две недели его арестовали и, обвинив в измене Родине и антисоветской деятельности, посадили в тюрьму. Обвинение серьезное – мера наказания расстрел. Доказать что невиновен сложно, особенно сыну репрессированного.
Бяла-Подляска. Резиденции Радзивиллов на берегу реки Кшны
После двух недель в одиночной камере Владимира как опасного преступника в сопровождении двух солдат повезли на грузовике в Польшу. Проехали Варшаву и поздно ночью остановились у здания похожего на дворец в резиденции Радзивиллов в городе Бяла-Подляска. Вместо одиночной камеры – ударом в спину прикладом столкнули в старый заброшенный колодец. Очнулся на дне, на глубине 3-4 метра.
Утром дали подняться по лестнице, допросили и отправили в подвал, который после колодца выглядел вполне комфортным помещением.
Допросы проводил майор НКВД. Основанием для ареста был донос одного из заключенных барака лагеря в Шпринге, который затаил злобу на Владимира, не давшего отправить вместо него на тяжелую физическую работу ослабленного старика. Майор обвинил Владимира, что тот специально до войны выучил немецкий, чтобы перейти на сторону немцев, бил, требуя подписать признание о сотрудничестве с врагом, и обещал лично его прикончить.
Побег
Шансов остаться в живых было немного, и Владимир примкнул к двум полякам сокамерникам, решившимся на побег. В подвале нашли заложенное кирпичами окно и, дождавшись крупной пьянки тюремщиков, расковыряли цемент, вынули кирпичи и выбрались наружу.
Через некоторое время побег заметили и с собаками пустились в погоню. Беглецы добрались до реки Кшна и прыгнули в воду. Владимир не умел плавать, чуть не утонул, но сокамерники вытащили его на другой берег. Потом прошли по реке сбивая со следа собак и не доходя до леса, осторожно, не оставляя следов, спрятались в центре пшеничного поля. Преследователи не ожидали, что беглецы рискнут прятаться на открытом месте и бросились искать их в лес.
Река Кшна и замок. Путь побега
Переждав день, беглецы отправились на юг. Когда один из поляков рискнул зайти в деревню в поисках еды – его арестовали. Владимир с другим поляком, инициатором побега, видели, как товарища конвоируют вооруженные люди, но не знали – кто. Помимо войск НКВД и польских партизан здесь были и обычные банды.
Через неделю беглецы добрались до больших лесов. У поляка были в этих местах связи, он не хотел делиться ими с Владимиром и предложил расстаться. Напоследок дал совет – устроиться к кому-нибудь на удаленном хуторе работником – летом всегда нужны рабочие руки. Так Владимир не зная польского языка оказался один в незнакомой стране. Дальше уже не было биографии Владимира Демьянока – началась жизнь классика польской поэзии Станислава Мисаковского.
Другие материалы по теме:
Рубрики: 
